В конце августа 1948 года вся советская страна глубоко скорбела. Умер выдающийся деятель Коммунистической партии и Советского государства, член Политбюро и генерал-полковник, главный партийный идеолог и единственный человек, которого официально провозгласили заместителем товарища Сталина по партии, Жданов Андрей Александрович. От Белорусского вокзала в Москве, куда прибыл траурный поезд из санатория на Валдае, гроб Жданова до самого Дома Союзов сопровождали все члены Политбюро. Правда, сын Жданова Юрий запомнил, что Берия при этом громко заржал…
Особенности национальной скорби
Да, товарища Жданова похоронили у Кремлевской стены. Заметим, что за всю 77-летнюю историю Советского государства из вождей именно так похоронены всего 12 человек. При Ленине – один Свердлов, при Сталине – убиенные им Фрунзе и Дзержинский, затем Калинин и Жданов. При Хрущеве – Сталин, при Брежневе – Ворошилов, Буденный и Суслов, а затем – чуть больше, чем за два года – Андропов похоронил Брежнева, Черненко – Андропова, Горбачев – Черненко…
Спустя несколько дней скорбь слаженно кончилась, хотя организованный ее характер отметила даже будущий израильский премьер Голда Меир (она же Мабович, она же Меерсон) – посол Израиля в СССР. В 1948 году у новорожденного на землях Палестины израильского государства друзей было мало. И тут со всех сторон на него повалили объединенные войска арабских государств. “С началом войны за независимость Израиля молодому государству потребовалось большое количество оружия. Первым государством, признавшим Израиль де-юре, стал СССР, он же и стал первым крупным поставщиком оружия в страну”. (“Википедия”)
Но вернемся к похоронам Жданова. Мы не зря отметили, что скорбь народа закончилась в два дня. И не только народа, но и товарищей по партии – Постановление Совета Министров СССР об увековечении памяти А. А. Жданова появилось лишь 23 октября 1948 года. Да, Мариуполь стал Ждановым (в 1988 году и это постановление “товарищи по партии” отменили), названы улицы в нескольких городах… Но ни собрания трудов, ни официальной биографии, ни памятников Жданову так никто и не поставил. Правда, его сын Юрий в 1949 году неожиданно стал зятем самого Сталина, женившись на 23-летней Светлане Аллилуевой. Та еще в 17 лет то ли своим романом, а может, лишь влюбленностью в 40-летнего лауреата Сталинской премии, сценариста Алексея Каплера довела последнего до 11 лет ссылки и лагерей. Потом в 18 лет выскочила замуж за Григория Морозова, одноклассника брата Василия, родила сына, но затем вдруг разбежалась с мужем в 1948 году. Это когда Каплер сдуру приехал в Москву из Воркуты, но тут же был возвращен, но уже не в ссылку, а в лагерь в Инту (Республика Коми). Да, сколько Светлана прожила с Юрием Ждановым, неизвестно, но родила дочь, которая и доселе – камчатский вулканолог и на весть о смерти матери сказала, что такой не знает…
Страницы биографии
Теперь самое время хотя бы вкратце рассказать о славном боевом и трудовом пути Андрея Александровича Жданова. Родился в 1896 году в Мариуполе. Получается, что он наш земляк – ведь Мариупольский уезд Екатеринославской губернии занимал часть современной Запорожской области. Отец его был той же профессии, что и отец Ульянова-Ленина – инспектор народных училищ, но рано умер, и сын приличного образовании получить не смог. Несколько классов реального училища (т. е. гимназии с преобладанием точных наук), затем полгода на первом курсе Московского сельскохозяйственного института и четыре месяца Тифлисского училища прапорщиков – все “его университеты”. Далее попал в один из запасных полков, где его качества прирожденного агитатора очень пригодились – ведь шел 1917 год.
Затем биография будущего главного идеолога партии (как и у всех ее вождей) очень путаная. То он учит народ политграмоте, то сразу становится членом Тверского губкома РКП (б) и редактором “Тверской правды”, а то он зампредседателя губисполкома по экономическим делам. В 1922 году Жданов становится председателем губисполкома подмосковной Тверской области. Где-то в этот период его замечает Иосиф Сталин. В 1924 году Жданов – 1-й секретарь одной из наиболее промышленно развитых областей – Нижегородской (Горьковской). В 1925 году 29-летний Жданов – уже кандидат в члены ЦК, а чуть позже и член ЦК.
В 1934 году (на XVII “съезде расстрелянных”) Андрей Жданов становится секретарем ЦК, а после смерти Кирова – одновременно и 1-м секретарем Ленинградского обкома и горкома. Как он везде успевал – неясно, но вот несколько цитат, которые характеризуют его бурную деятельность. “Террор в Ленинграде уже и до 1937 г. был жесточайшим даже по советским меркам. Но в последующий период, когда террор охватил все политическое и хозяйственное руководство, он стал страшнее, чем почти во всех других местах страны. Это означало почти стопроцентное уничтожение руководящих кадров, тогда как в других регионах эта цифра колебалась между 80 и 90 процентами” (Конквест Р. Большой террор. Рига, 1991).
О! Теперь знаем, о чем думают старорежимные старушки, вспоминая возлюбленное номенклатурой имя Сталина (типа “Сталина на вас нет!”). Может, и о 80–90 процентах или даже о всех 100…
Еще о Ленинграде: “За то, что количество коммунистов в Ленинградской парторганизации с 1934 г., когда Жданов стал первым секретарем, уменьшилось к 1938 г. с примерно 300 тысяч до 120 тысяч (абсолютное большинство исключенных из партии репрессировано), он несет прямую ответственность как руководитель и вдохновитель расправ, непосредственный участник беззаконий… В годы войны и в послевоенный период Жданов, по нашим сведениям, стал гораздо осмотрительнее в применении карательных мер” (Демидов В., Кутузов В. Ленинградское дело. Л., 1990. С. 41–42).
Т.е. делаем вывод: выбив почти 200 тысяч КОММУНИСТОВ(!), Жданов, надо полагать, поумнел. Тем более, что блокадный голод и гитлеровские бомбардировки “справлялись” с задачами убийства ленинградцев не хуже…
Но не Ленинградом единым… Общеизвестно, что на отдых в Сочи Сталин выезжал не сам, а со Ждановым, и телеграммы товарищам по партии они подписывали вместе. “Считаем абсолютно необходимым и срочным делом назначение т. Ежова на пост наркомвнудела. Ягода явным образом оказался не на высоте своей задачи в деле разоблачения троцкистско-зиновьевского блока. ОГПУ опоздал в этом деле на 4 года”. Вот так просто в стране начался Великий террор 1937–1938 годов…
Впрочем, разве только телеграммами страной руководят, а выезды на места? “Жданов ответственен за репрессии и в других регионах страны. После поездки Жданова в Башкирию было арестовано 342 человека из числа партийного и советского актива. После “чистки”, осуществленной Ждановым в Татарской парторганизации, было репрессировано 232 человека, и почти все они были расстреляны. В Оренбургской области за пять месяцев 1937 г. было арестовано 3655 человек, из них половина приговорена к ВМН. Жданов нашел эти меры “недостаточными”, и только по спискам НКВД, которые рассматривались в Политбюро после поездки Жданова, было репрессировано еще 598 человек.
Активную роль сыграл Жданов и в расправе над руководством комсомола в 1938 г. Выступая от имени Политбюро, он охарактеризовал секретарей ЦК ВЛКСМ как “предателей родины, террористов, шпионов, фашистов, политически прогнивших насквозь врагов народа, проводивших вражескую линию в комсомоле, контрреволюционную банду” (Мильчаков А. Славное десятилетие. М., 1966).
Есть мнение, что Молотов при Сталине исполнял обязанности классического зама – вождь всегда отправлял его на самый в тот или иной момент ответственный участок (Голодомор, дипломатия, правительство). Маленков – это расстановка кадров, которые, как известно, решают все. Жданов же – спец по самой грязной работе, которой Сталин не желал пачкать руки. Именно Жданов использовался вождем в ситуации, когда надо действовать решительно, а единолично нести ответственность за принятое решение никак не хотелось. И тут всегда под рукой был Жданов. Трибун, агитатор, пропагандист с острым словцом и, несмотря на отсутствие полного высшего образования – интеллектуал.
Многое в деятельности Жданова вроде списала война. Ведь он выстоял в блокадном Ленинграде. Хотя достаточно свидетельств, что не Жданов руководил Ленинградом в блокаду, а Алексей Кузнецов – второй секретарь обкома и горкома. “Несмотря на царивший в городе голод, Жданов, по воспоминаниям современников, не собирался разделять с жителями трудность блокады и ни в чем себе не отказывал; ему напрямую с Большой земли доставлялись продукты, в т.ч. даже блины и фрукты. По свидетельству сына А. А. Кузнецова, в начале войны у Жданова произошел нервный срыв, он не мог работать, появляться на людях и был изолирован в личном бункере, а руководство обороной перешло к Кузнецову”. (“Википедия”)
Сегодняшняя российская историческая наука не спорит о хорошем питании, молчит о бункере, но соглашается, что Жданов на людях не появлялся, не выступал в блокадном Ленинграде даже по радио, а в 1943 году был втихаря эвакуирован в Москву, где в Кремлевской больнице пролежал два месяца. Болезнь его – “грудная жаба”, т. е. по-современному стенокардия. Кроме того, историки сегодня не так категоричны, а вот Хрущев считал Жданова запойным пьяницей: “Страдая многочисленными недугами, он потерял силу воли и не мог уже контролировать себя в питейных делах. На него жалко было смотреть. В последнее время Сталин нередко прикрикивал на него, что не следует столько пить. Жданов вынужден был страдать и наливать себе фруктовую воду, когда другие пили вино или более крепкие спиртные напитки. Если во время банкетов его сдерживали, то дома сделать это было некому” (Пороки и болезни великих людей. Минск, 1998. С. 198).
Тем не менее, уже после войны, получив в 1946–1947 году еще и декоративный пост председателя Совета Союза (одной из палат Верховного Совета СССР), он выполнял обязанности секретаря ЦК по идеологии. Среди особых “удач” Жданова – “идейный разгром” поэтессы Анны Ахматовой и писателя-сатирика Михаила Зощенко. А все началось вот с чего: “3 апреля 1946 года, когда в Колонном Зале Дома Союзов Анна Андреевна начала читать свои стихи, весь зал встал. Сталину об этом доложили, и его мгновенный вопрос был: “Кто организовал вставание?”. 1 сентября 1946 года безнадежный пьяница и главный идеолог партийно-советской власти Андрей Жданов делает свой знаменитый доклад о журналах “Звезда” и “Ленинград”. В докладе он шельмует Анну Ахматову со всем великолепным мастерством партийного демагога. Он называет творчество Ахматовой “поэзией взбесившейся барыньки, мечущейся между будуаром и молельной… Не то монахиня, не то блудница, а вернее, блудница и монахиня, у которой блуд смешан с молитвой”. (Т.ф. “Музыкальная Поэзия со стихами Анны Ахматовой”)
А дальше досталось второй серии фильма “Иван Грозный” Сергея Эйзенштейна, фильмам классиков кино В. Пудовкина и Г.Козинцева. Были осуждены за “антинародное направление” в искусстве композиторы Дм. Шостакович и С. Прокофьев (единственные советские композиторы – классики мировой музыки XX столетия).
Была разгромлена ВАСХНИЛ (академия сельскохозяйственных наук), после чего Жданов слег, и его отправили в какое-то заточение на Валдае, куда и врачей, и оборудование пришлось везти из Москвы. Типа – здесь тишина и покой, в которых Андрей Александрович так нуждается… И вот странное дело – 28 августа 1948 врач- электрокардиограф Кремлевской больницы Лидия Тимашук видит, что у пациента инфаркт, а два ее шефа – начальник клиники Егоров и личный врач Сталина академик Виноградов – что только функциональное расстройство сердца. Тимашук пишет докладную, чтобы не стать крайней, но начальник охраны Сталина генерал Власик докладную показывает Егорову, а тот переводит Тимашук подальше в филиал – для “укрепления”…
А спустя два дня Жданов умирает. Вскрытие показывает еще один свежий инфаркт, но ничего с докторами не происходит. Жданова с почестями хоронят, а спустя четыре-пять месяцев на всю запускается т.н. “Ленинградское дело”. Под него (за три дня до приговора в 1950 году) снова возвращают до этого упраздненную смертную казнь. Люди, выстоявшие блокаду, были в массовом порядке – свыше 200 человек – репрессированы, а все высшие должностные лица (36 человек) через час после приговора расстреляны. В том числе и Николай Вознесенский – председатель Госплана СССР и член Политбюро ЦК, и Алексей Кузнецов – к тому времени уже секретарь ЦК и начальник Управления кадров ЦК ВКП (б). Первый реально рассматривался Сталиным как преемник по линии правительства, второй – по линии партии…
Получается, что не просто так умер от двух инфарктов сразу Андрей Александрович Жданов? Выходит, что не просто так. Ибо без него ленинградских выдвиженцев в Москве защитить было некому. Впрочем, об этом уже расскажем как-нибудь в другой раз…