Министр иностранных дел Латвии дал интервью запорожским журналистам
Мы начинаем цикл публикаций, посвященных 100-летию независимости Латвии. Накануне события группа запорожских журналистов побывала в стране, встретилась с государственными и общественными деятелями, представителями творческой интеллигенции, крупного, среднего и малого бизнеса, учеными и коллегами-журналистами, украинскими дипломатами, нашими земляками, долгое время проживающими в этом прибалтийском государстве, и многими другими. Запоминающимся выдалось посещение украинских бойцов, проходящих реабилитацию в Юрмале. И первый материал данного цикла – это беседа с министром иностранных дел Латвии Эдгаром Ринкевичем, которая состоялась в зале приемов министерства.
В своем вступительном слове господин министр подчеркнул своевременность визита наших журналистов.
– Ваш визит в Латвию – очень кстати. Царит послевыборная атмосфера, когда пытаемся создать новое правительство, – отметил Эдгар Ринкевич. – Вместе с тем уже сейчас на переговорах, которые у нас идут между партиями, уже ясно, что наш внешнеполитический курс не будет меняться. Те вопросы, которые мы считаем важными, будут сохраняться и развиваться – в том числе и поддержка Украины, ее независимости и территориальной целостности, программы Восточного партнерства, поддержка реформ, евроатлантического и европейского курса.
Знаю, что в Украине будут выборы в следующем году – президентские и парламентские. И тоже бы хотел надеяться на то, что те вопросы, которые касаются реформ, сближения Украины с Евросоюзом, будут продолжаться. Надеяться на то, что после выборов будет дан новый толчок в этом направлении.
В будущем году мы будем отмечать десятилетие программы Восточного партнерства. Две недели назад в Люксембурге мы обсуждали вопрос дальнейшего сотрудничества между Евросоюзом и странами Восточного партнерства – в том числе Украины. Обсуждали, как мы можем шире развивать практическое сотрудничество в сферах транспорта, энергетики, цифровой экономики и тому подобное. Все понимают, что сейчас мы более нацелены на практическое сотрудничество. Поэтому Саммит 2020 года может стать судьбоносным. Конечно, кого-то приглашать вступать в Евросоюз мы не будем – пока это достаточно ясно. Но мы должны больше работать над тем, чтобы такие страны, как Украина, Грузия и Молдова больше сближались с Евросоюзом по более практическим вопросам. Довольно много обсуждали вопросы, которые касаются противодействия так называемым гибридным угрозам, всевозможным пропагандам – защите нашего общества от таких угроз.
Поэтому считаю, что у нас довольно высокий потенциал взаимоотношений между Украиной и Евросоюзом. Очень хорошо развиваются отношения между Латвией и Украиной. Встречаемся с моим коллегой – министром иностранных дел Украины господином Климкиным, происходят взаимные визиты на всех уровнях – Президентов, премьер-министров, министров отраслевых министерств. Наблюдаем хороший прогресс.
Безопасность как главный мотив евроинтеграции
– Господин министр, какие у Латвии были ожидания перед вступлением в ЕС, насколько они оправдались?
– Около 15 лет назад, когда мы вступили в НАТО и Евросоюз, наши ожидания в первую очередь касались вопросов безопасности. И не только военной, а в более широком смысле. Рассчитывали на ее укрепление. В 2002-2003 годах, когда мы заканчивали переговоры с Евросоюзом и НАТО, когда в 2003-м году мы провели референдум по вступлению в Евросоюз, мы считали, что наша безопасность, во-первых, зависит от НАТО. Евросоюз – более экономический вопрос, это развитие нашей экономики, повышение уровня жизни. Но когда 4,5 года назад происходили события, связанные с противозаконной аннексией Крыма, произошедшим в Донецкой и Луганской областях, мы увидели, что во внешней политике более действенным является механизм применения санкций. Среди затронутых вопросов – укрепление нашей безопасности в сфере гибридных угроз. Евросоюз здесь играет такую же роль, как и НАТО. С этой точки зрения наши ожидания по поводу роли Евросоюза в нашей безопасности 15 лет назад были даже меньше, чем видим сейчас.
Во-вторых. То, что произошло в 2014-м году и последовавшее за этим решение Саммита глав государств НАТО в 2014-м году, затем в 2016-м году и сейчас – когда здесь появились войска союзников – показывает, что так называемая 5-я статья НАТО действует. Мы увидели, что существует риск и для нашей безопасности, независимости – особенно в свете событий, которые начали происходить в вашей стране. И мы увидели, что наши союзники, начиная с Соединенных Штатов и Канады и заканчивая странами, которые являются не такими большими игроками в военно-политической сфере, но все же являются нашими союзниками – все восприняли те угрозы очень и очень серьезно. Поэтому те ожидания, которые у нас были 15-20 лет назад, оправдались.
С экономическими вопросами достаточно интересно. Когда мы вступали в Евросоюз, наш уровень жизни был довольно низок. Люди всегда хотят видеть, что их благосостояние улучшится за год-два-три. Никто не хочет ждать светлого будущего через 30-50 лет. При вступлении в Евросоюз средний уровень жизни у нас был около 48% от ЕС. Сейчас мы уже достигли 64%. И если следовать историческим меркам, то люди в Латвии живут лучше, чем когда-либо в истории. Но они больше не ориентированы на то, как жили 20-30-50 лет назад или как живут в странах Азии, Африки, Латинской Америки или территории бывшего Советского Союза. Они сейчас хотят жить так, как живут в Швеции, Германии и Великобритании. Но к этому еще очень много работать и идти.
Да, мы ждали, что наша безопасность будет укреплена и благосостояние людей улучшится. Но мы, честно, не ожидали, что со вступлением в Евросоюз начнется такой большой отток людей из Латвии в другие страны Евросоюза – особенно во время финансового кризиса 2008-2011 годов. Тогда мы потеряли около 200 тысяч человек (по данным Википедии на 1 октября 2018 года население Латвии составляет 1 922 600 человек – автор), которые уехали в Великобританию, Ирландию, Германию, Скандинавию. Кроме того, при вступлении в Евросоюз нам казалось, что жизнь будет развиваться только по нарастающей. Поэтому не ожидали финансового кризиса этого периода. Нас очень жестко коснулся банковский кризис. Мы как-то считали, что если ты в Евросоюзе, то все, что делаешь – будет правильным и никаких экономических проблем больше не будет. И мы рассчитывали, что правительство и парламент будут более ответственно подходить к вопросам финансовой дисциплины, регулированию банков и тому подобному. Поэтому ситуация получилась довольно интересной. Но в целом наши ожидания оправдались.
– Вы говорите о вопросах безопасности. Действительно опасаетесь угрозы нападения России на прибалтийские государства?
– У нас есть историческая память и опыт. В 1940-м году Латвия, Литва и Эстония, в принципе, подверглись нападению. Правительства того времени считали, что лучше не сопротивляться и впустить контингент советских войск на территории своих стран. Потом произошли такие знаменательные события, как присоединение стран Балтии к Советскому Союзу. И поэтому, когда в 1991 году мы снова приобрели независимость, нашей целью стало вступление в НАТО и Евросоюз – чтобы такие события больше не повторились. В 2014-м году, который также был в Латвии годом выборов, 28 февраля я был с визитом в Киеве – через неделю после событий, которые завершились сменой власти в вашем государстве. И я был очевидцем вместе с тогдашним исполняющим обязанности премьер-министра Яценюком, когда на телевидение и в прессу начали поступать первые сообщения о происходящем в Крыму. У нас создалось такое впечатление, что, в принципе, если мы не прореагируем жестко, если здесь не будет размещен дополнительный контингент наших союзников, то случиться может всякое.
Потому что историческая память и опыт Второй мировой войны, репрессий, депортации наших людей в Сибирь в 1941 и 1949 годах оставили очень жесткий след в равной мере в Латвии, Литве и Эстонии. Поэтому четыре года назад был момент, когда люди были очень обеспокоены безопасностью Латвии. И уже в апреле появились первые войска наших союзников, а затем это приняло долгосрочный характер – сейчас в Латвии размещена боевая группа из шести стран-союзников под руководством Канады, намечены дополнительные ротации, дополнительно размещены также в Литве и Эстонии военно-воздушные силы НАТО.
Да, сейчас мы не особенно верим в то, что может быть какая-то прямая угроза военного нападения. Но видим, что существуют и другие методы. Так, в день выборов у нас было нападение на информационно-технологические системы наших правительственных учреждений. Видим, что происходит и с другими нашими союзниками по ЕС и НАТО. Поэтому говорить о том, что существует прямая военная угроза, мол, «завтра-послезавтра» – я бы не стал. Но если бы не были приняты адекватные меры нашими друзьями по НАТО, то кто знает?..
– Возможна ли ситуация, при которой Латвия превратилась бы в националистическое или даже нацистское государство?
– Мы – демократическое государство, в котором соблюдаются права всех людей. Поэтому мой ответ ясен и жесток: нет и первому, и второму варианту!
28 республик – республик-сестер?
– Насколько в ЕС слышен голос Латвии среди стран-тяжеловесов?
– В Евросоюзе существует система принятия решений по некоторым вопросам, где требуется согласие всех 28, скоро 27, членов Евросоюза. У нас также имеется некоторый круг вопросов, где достаточно так называемого квалифицированного большинства – это две трети членов Евросоюза. Эта формула немного сложнее, подразумевает, что «за» должны проголосовать большинство членов Евросоюза по количеству государств – но чтобы было большинство жителей, которые живут в этих странах. И если такие страны, как Германия, Франция, Великобритания блокируются двумя, тремя или четырьмя другими членами Евросоюза – тогда уже не важно, сколько жителей в том или ином государстве. Важно, чтобы был один голос. Были случаи, когда мы с Германией и балтийскими странами смогли блокировать те решения, которые нам не нравились. Иногда и с Великобританией и другими странами.
Существуют вопросы, в которых мы можем довольно активно и эффективно повлиять на решение. И есть вопросы, в которых мы должны уступить большинству. Вместе с тем, то, что я вижу – а я работаю министром иностранных дел уже семь лет – всегда, когда прорабатывается то или иное спорное решение, и Еврокомиссия, и страны-члены Евросоюза ищут компромиссы, идут на переговоры. Иногда это очень долгий процесс. Все же стараются учесть интересы не только больших и средних стран, но и малых.
И одним из таких самых спорных вопросов всегда является бюджет Евросоюза. Мы сейчас находимся на стадии активных переговоров, где мы не хотим получать меньше, а другие страны, которые платят в бюджет больше – не хотят платить больше. Вместе с уходом Великобритании у нас, конечно, довольно много таких проблемных вопросов – потому, что Великобритания была одной из трех самых влиятельных больших экономически развитых членов Евросоюза. Мы посмотрим, как будет развиваться этот вопрос.
Есть вопросы, где мы довольно эффективно смогли отстоять интересы нашей страны. Есть вопросы, в которых мы шли и идем на компромисс, ищем возможности для урегулирования. Поэтому те, кто хотят сравнить Евросоюз с Советским Союзом, очень глубоко ошибаются. В Советском Союзе система принятия решений была однозначной: что решили в Москве – другие выполняли. Здесь нет такого диктата Брюсселя, как это некоторые иногда хотят представить. Очень много вопросов решается долго и болезненно – потому что все хотят отыскать такое решение, которое более-менее удобно для всех.
Самая большая ошибка произошла три года назад во время голосования по вопросу иммиграционных квот. Было голосование и переголосование квалифицированным большинством. И мы увидели, что эта система просто не работает. И сейчас уже много глав правительств и людей, работающих в Еврокомиссии, поняли, что таким методом решить данный вопрос невозможно. Мы видим, что вопрос иммиграционной политики настолько болезненный во многих странах, что сейчас к нему все подходят очень осторожно. Это стало уроком для тех, кто считал, что достаточно включить машину голосования и все произойдет. Включили, мы проголосовали «за», потому что считали это вопросом единства и солидарности Евросоюза. Мы четко сказали, что не видим, что система будет работать. И три года спустя видим, что были правы. Те, кто настояли – признали свою ошибку.
Евросоюз: что дальше
– Сегодня ведутся активные дискуссии о дальнейших путях развития Евросоюза. Каково Ваше видение перспектив и целей, форм взаимодействия в обозримом будущем?
– Во всех странах Евросоюза происходит процесс консультации с нашими гражданами. Мы начали его только в октябре, после предвыборной гонки – не хотели связывать эти вопросы. Потому что во время предвыборных кампаний такие вопросы становятся очень политизированными и на них не дается четкий ответ. Мы сейчас спрашиваем мнение наших людей в разных форматах: и в цифровом, и встречаясь с гражданами. В начале декабря подведем итоги. На формировании нашей позиции этот процесс консультации оставит достаточно значимый отпечаток.
Если мы говорим о том видении, которое создалось сейчас на основании переговоров с коллегами на уровне Президентов, премьер-министров, министров иностранных дел, министров по европейским делам, то следует отметить следующее. Мы всегда считали, что Европейский союз – это союз государств. Это не федерация. И мы не верим, что сможем продвинуться по федеративному пути развития Евросоюза. Мы не видим это главным. Имеются некоторые политики в Европарламенте, а также главы Евросоюза, которые хотели бы видеть, что Евросоюз развивается как федеративное государство, федеративный союз. Но тут еще очень много разногласий, которые как-то необходимо уладить. Экономический потенциал регионов Евросоюза очень разный. И мы понимаем, что должны работать над тем, чтобы побыстрее поднять уровень жизни наших людей к среднему по Евросоюзу. И через 2-3 года мы выйдем на уровень 70-75%. В этом мы не единственное государство. Существуют такие страны, как Болгария, Хорватия. Наши коллеги в Литве и Эстонии также должны еще много над этим поработать.
Видим, что можем развивать более тесное сотрудничество в таких сферах, как оборонный союз. Я не сторонник создания европейских вооруженных сил. Во-первых, у нас есть НАТО, и мы считаем, что Евросоюз не должен конкурировать с НАТО – должен сотрудничать. Во-вторых, мы понимаем, что европейские вооруженные силы будут нацелены, в принципе, на какие-то операции не по обороне Евросоюза, а по операциям в других странах. У нас с 2014-го года существует концепция боевых групп, которые могут быть использованы для операций, но они не используются. В-третьих, применение европейских вооруженных сил должно решаться не только Европарламентом – это также и вопрос суверенитета национальных государств. По нашему законодательству только наш парламент может решить: отправить наших военнослужащих на ту или иную операцию или нет. И не думаю, что парламент согласится с тем, что это право перейдет кому-то другому. Но то, что мы сейчас делаем по более тесному сотрудничеству в сфере обороны, например, «военный Шенген», когда в случае каких-то проблемных ситуаций или кризисов войска могут без особых документов прибыть в Латвию, Финляндию или Швецию – это очень хорошо. Мы работаем над укреплением транспортной инфраструктуры – также для военных. Имеется много конкретных практических вопросов. Налицо серьезный прогресс.
Второе – это цифровая экономика. Здесь у нас имеется еще очень большой потенциал. И я рад, что вместе с нашими эстонскими коллегами во время нашей шестимесячной президентуры в Евросоюзе мы смогли продвинуть этот вопрос. И в прошлом году наши эстонские друзья этот вопрос продолжили. Очень много еще можно сделать в сфере экономической интеграции, особенно в банковской сфере, где у нас после кризиса 2008-го года появились неплохие наработки. Мы видим, что надзор над банками не только по чисто экономическим вопросам, но и по вопросам отмывания денег должен быть ужесточен – в том числе и на уровне Евросоюза. Поэтому существует множество сфер, в которых можно работать более тесно. Но мы довольно скептически относимся к идее федерализации Евросоюза.
– Какой бы Вы видели Латвию без ЕС? Могла бы страна выжить и развиваться?
– Думаю, могла бы выжить. Но экономическое развитие было бы не так успешно, как это происходит. Ведь на каждый евро, который мы выплачиваем в Евробюджет, мы получаем около четырех евро назад. Получают наша сельскохозяйственная отрасль, наука и образование, инфраструктура. Конечно, всегда кричим, что надо больше – это нормально. Мы выиграли от членства в ЕС по чисто экономическому развитию. У нас был большой и болезненный процесс, когда переходили от национальной валюты – лата – к евро. Стали членами еврозоны 1 января 2014 года. До этого около 54% населения были против. И правительство, и парламент пошли против мнения большинства населения. И сейчас 90% считают, что введение евро было правильным шагом. Возьмем, к примеру, 2009-й год, когда мы были вынуждены урезать наши расходы, когда закрылся один из наших системных банков – правительство и парламент вложили очень большие деньги, чтобы как-то сохранить финансовую стабильность. Как это было: в мае-июне 2009 года наша национальная валюта подверглась очень жестким нападениям со стороны валютных спекулянтов. И конечно, если экономика Латвии не может выдержать такие напористые нападки на национальную валюту, то еврозона все же более стабильна. Евро является одной из ведущих валют мира наряду с долларом и иеной, которые делают погоду в экономике всего мира. Поэтому мы выиграли.
Окончание интервью читайте в следующий четверг.
Во время встречи главный редактор газеты «Запорозька Січ» Владимир Рыбальченко передал господину министру от имени Запорожского городского головы Владимира Буряка открытку-приглашение посетить в будущем году Запорожье, прилетев в обновленный международный аэропорт «Запорожье» – с новым пассажирским терминалом. Дипломат назвал эту информацию интересной и высказал мнение о том, что у нашего аэропорта имеются широкие перспективы.
– Это очень кстати! Я передам информацию в нашу национальную авиакомпанию Airbaltic. Они уже летают в Киев. Вместе с вашими авиакомпаниями – это 3-4 рейса в день. Кроме того, они летают в Одессу, когда-то летали и в Донецк. Кстати, когда прервались авиасообщения между Россией и Украиной, очень много людей добирались через Минск или Варшаву. Думаю, у Запорожского аэропорта есть будущее, – сказал министр иностранных дел Латвии.
