Наверное, многие знают о том, что выше плотины Днепрогэса, в районе острова Ленина, в начале 20 века, до пуска Днепрогэса, был очень красивый Кичкасский мост. Зайдите в интернет и забейте это название. Увидите этот мост на фото. Причем, в половине случаев это будет снимок с подписью: «Общий вид Кичкасского моста, взорванного бандитами батьки Махно, при бегстве из Александровска в 1920 г. Фотография 20-х гг.» Утверждение о том, что мост был взорван махновцами, стало «общим местом». Об этом даже в Википедии написано.
Первым зерно сомнения посеял запорожский исследователь периода Гражданской войны Андрей Тлустенко


Первые мосты через Хортицу построили во время Гражданской войны.
За две недели
Когда мне в руки попались мемуары строевых офицеров Русской армии Врангеля, где, с чисто военной скрупулезностью, были отражены события весны-осени 1920 г. и где Запорожью и области отводилась львиная доля страниц, вполне естественно, я внимательно их прочитал, а, затем, подсобрав материал в областном архиве, решил написать данную статью…(Статья эта настолько объемна, что опубликовать ее редакция, к сожалению, не сможет, – ред.).
События, последовавшие за вступлением в Александровск белых войск 19 сентября 1920 г., буквально по дням отражены в книге подполковника В.Е. Павлова «Марковцы в боях и походах за Россию»: «Смеркалось. 1-й полк, наступавший вдоль железной дороги, …за городом, перед селом Вознесенским, встретил упорное сопротивление и, потеряв 70 человек, остановился. 3 полку приказано взять село, выйти к понтонному мосту и захватить переправу». Наступление велось от станции «Запорожье-2» и остановилось, примерно, где-то возле переезда в районе нынешней улицы Украинской.
Читаем дальше: «Полк, уже в темноте, атаковал красных на крутом подъеме балки Гадючьей, сбил их… Атакой бугры были взяты и с них открылась темная низина, пересекаемая с севера на юг серой полосой Днепра. (Буграми автор, вероятно, называл район от места, где расположена ныне облгосадминистрация, до заводов, – ред.). Сильный взрыв и грохот врезались в звуки затихавшего боя. Полк спустился в низину… Еще немного, и виден отводимый на ту сторону Днепра понтонный мост. Вправо, на возвышенности, гребень ж.-д. вагонов, а еще впереди – силуэт высокого жел.-дор. моста…».
«…Высланные от рот дозоры, шедшие вдоль жел. дороги, дошли до разъезда, все время забирая пленных. Привели и двух санитарок – сестер милосердия. Рассказ их ужаснул марковцев:
Утром в Александровск прибыл эшелон кавалерии с обозом и стал разгружаться. Неожиданно разгрузка была прервана, а в освободившиеся вагоны началась погрузка раненых. Обе санитарки были назначены сопровождать их. Погрузили до 200 человек. Через некоторое время…эшелон двинулся…на Кичкасский мост. В нем, кроме раненых оставались еще подводы, фураж. На разъезде эшелон остановился. Наступила ночь. Бой шел уже вблизи. Вдруг, впереди сильный взрыв.
– Мост взорван! – раздались крики, но состав медленно двинулся вперед.
– Остановите поезд! Пощадите раненых! – кричали кругом, а в ответ:
– Белые все равно перебьют всех.
Кто мог, стал выпрыгивать с поезда. «Выпрыгнули и мы», – с рыданиями говорили санитарки.
От взрыва центральная часть моста обрушилась, и вагоны эшелона один за другим стали падать с высоты десятков аршин, производя зловещий грохот. На самом краю обрыва остался лишь толкач-паровоз, сошедший с расшатанных рельс… На следующий день были еще видны в Днепре красные вагоны, сносимые все дальше и дальше сильным течением узкой здесь реки».
Я специально так подробно процитировал этот отрывок. В городе прочно сложилось мнение, что мост был взорван махновцами при отступлении в конце 1920 г. вместе с эшелоном зерна.
При просмотре в областном архиве документов ревкома, уездной милиции, военного коменданта, относящихся к 1920 г, я не нашел упоминаний о взрыве моста, хотя военные сводки ноября-декабря 20-го и января 21-го широко представлены. В них упоминаются все, даже самые мелкие происшествия. Думаю, вряд ли взрыв стратегического моста не был бы отмечен. Хотя, конечно, не все документы могли сохраниться и т.п.
На мой взгляд, примечателен и визит в 1921 году на восстановительные работы Ф.Э. Дзержинского, который остался в истории отнюдь не как нарком путей сообщения. Вряд ли только восстановление, пусть даже стратегического моста через Днепр, было причиной столь пристального внимания главы спецслужб к простому уездному городу и, вполне вероятно, что версия о взрыве моста махновцами появилась именно в то время.
Даже если не принимать во внимание такое понятие как «офицерская честь», не позволяющее лгать и вызывающее в наше время у обывателя лишь снисходительную улыбку, или то, что подобные книги писались за рубежом для внутреннего, так сказать, потребления (мало кто из авторов мемуаров надеялся, что их прочтут в СССР) и внимание соратников к ним было очень пристальное (на моем экземпляре книги, например, есть карандашные отметки, уточняющие даже самые мелкие детали), то развитие событий подтверждает факты, изложенные в книге В.Е. Павлова.
После окончания боев за остров, как пишет Павлов, «по приказу генерала Кутепова на Хортицу стал наводиться мост. Постройка его была поручена полковнику Чибирнову, командиру инженерной роты. Одновременно приготовлялись материалы для наведения моста с острова на правый берег Днепра…» И дальше: «…в связи с прибытием свежих пополнений с Кубани и мобилизацией населения призывного возраста, силы Русской армии выросли настолько, что три армейских корпуса развернули в две армии. По плану генерала Врангеля, 2-я армия должна была перейти Днепр у Никополя и с поддержкой частей 1-й армии, которые форсируют Днепр с о. Хортицы, приступить к очистке Каховского плацдарма…»
Как видим, использование Кичкасского моста уже не рассматривалось. Понтонный мост через Новый Днепр на Хортицу был построен уже 4 октября, то есть менее чем за две недели, а 7 октября был форсирован Старый Днепр в районе Речища и построен на южном броде силами инженерной роты временный мост…
И последнее. На сайте Запорожского дайвинг-клуба появилась статья о погружении в районе затопления Кичкасского моста. Ее автор, Юрий Батаев, известный в городе спортсмен-подводник, достаточно подробно описывает историю поисков обрушенной части моста. Среди находок есть и эшелон: колеса, вагонные сцепки, каркасы вагонов, есть лежащий на боку сохранившийся вагон, найдены колеса с покрышками – вполне возможно от подвод, упомянутых в книге Павлова. Я говорил по телефону с Юрием Батаевым, по его словам, детальное изучение этого объекта в ближайшее время невозможно из-за сложности и большой стоимости подобной экспедиции: большая глубина, заиленность и т.п. Пока объект взят под охрану и включен в состав подводного культурно-исторического наследия Украины. Возможно, что в сохранившихся вагонах, лежащих под глубоким слоем ила, и есть ответ, кто знает?
Андрей Тлустенко

Крупнейшее сражение Гражданской войны было у нашего города
Чтобы не доверяться всецело лишь одному автору, мы обратились и к «махновским» источникам, среди которых вне конкуренции по скрупулезности и множеству подробностей являются, наверное, воспоминания начальника штаба Революционной Повстаческой Армии Украины (махновцев) Виктора Белаша (кстати, тяготевшего к сотрудничеству с большевиками), обработанные и опубликованные в 1993 г. его сыном Александром Белашом. Книга называется «Дороги Нестора Махно». Эти дороги описаны в издании с такими подробностями и документами, что можно довольно точно установить, в каком населенном пункте в какой из дней находился Махно и по какой дороге куда ушел.
Так вот, в 1920 году Махно из Александровска уходил лишь однажды – в первой декаде января. После триумфальной осени 1919 года, когда РПАУ, разбив регулярные части Добровольческой Армии, стала полноправной хозяйкой едва ли не всего деникинского тыла – от Умани почти до Таганрога, где собственно и располагалась ставка Деникина, треть махновской армии была скошена тифом. Деникин, сняв лучшие части с фронта, направил их против Махно, и этим воспользовалась Красная Армия. Именно в начале января, практически не встречая сопротивления, ее части подошли к региону, занятому махновцами. Больной тифом Нестор Махно как раз находился в Александровске.
Вот что писал В.Белаш: «5-го января 1920 г. в 2 часа ночи части 397-го красного полка подошли к Александровску, не вступая в город, занятый нашими 1-м и 2-м корпусами… В нашем штабе была встреча с командиром первой бригады 45-й дивизии т. Левензоном, комиссаром Гениным, комполков Нягу, Липановым, и др. красными командирами.
В архиве 45-й дивизии сохранилось донесение штабу 14-й армии комдива Якира, излагающее эту обстановку следующим образом:
«…Комбриг 1 тов. Левензон, прибыв в Александровск, отправился к Махно. Его принял комкорпуса Каретник и после длительного разговора заявил: «На политические темы мы с вами беседовать не будем. Об этом сговорится наш РВСовет с Вашим РВСоветом республики. Со стратегической стороны мы готовы занять определенный участок, ибо враг у нас один», – передано почти дословно. В городе расклеен приказ, гласящий, что за грабежи расстреливать на месте, ходят патрули, разъезжают крупные разъезды по 80-100 сабель с черными знаменами…»»
Здесь же приводится архивная запись разговора начдива 45-й дивизии Якира с командармом 14-й армии красных Уборевичем, из которого следует, что в этот момент только в корпусе Каретника – «1500-1600 сабель и около 6000 штыков». (Вообще нужно отдать должное В. и А.Белашам за объективность. Довольно часто, например, тот или иной бой описывается в их книге глазами противника – используются воспоминания, например, красных командиров).
Тем не менее большевики стали приводить в исполнение свой заранее разработанный план. Из мемуаров упоминавшегося комбрига Левензона:
«Уже с ночи на участке с севера от Александровска началось. Тихо и спокойно, ничего не подозревая, спали махновцы в Павло-Кичкасе. Бодрствовали лишь часовые, охранявшие пулеметную команду и артиллерийскую батарею. Тихо, бесшумно, разбившись на группы, кавалеристы из батальона тов. Нягу сняли часовых и обезоружили махновские отряды в двух-трех ближайших селах. Светало уже, когда пехотные части пошли в наступление. Закончив с разоружением, мы с кавдивизионом двинулись на город…»
Итак, мы видим, что в январе 20-го года и красноармейцы, и махновцы находились на левобережье. Причем, красные повели наступление на город с севера, от Павло-Кичкаса, а махновцы отступали на восток, к Гуляйполю. И началось наступление красных тайно, под покровом ночи. В этой ситуации взорвать мост у Махно не было никакой возможности. Да и логики в этом никакой нет. Мосты взрывают после того, как отступающая армия перешла реку, чтобы отсечь идущего по пятам противника, или когда обороняющаяся армия использует реку в качестве естественной преграды. Здесь же нет ни того, ни другого. Противоборствующие стороны находятся с одной стороны реки, и направление движения и той, и другой – не к реке, а от реки. Скажем больше. Мост махновцами, вероятно, вообще не охранялся, потому что был в тот момент бездействующим, но об этом – чуть ниже.
Что же касается Махно, то, как пишет Белаш, «из Александровска в Гуляйполе Нестора Махно везли уже в тифозном бреду. 1 января штарм (штаб армии, – ред.) занял Гуляйполе и готовился к обороне от нападения красных. Но усталость, апатия и тиф продолжали косить полки…»
Впрочем, как говорится, дыма без огня не бывает. В данном случае речь может идти о дымовой завесе исторической дезинформации и реальном огне в буквальном смысле этого слова. Известно, что штаб махновской армии, насчитывавший в то время с резервами до 250 тыс. человек, находился в Александровске с 5 октября по 11 ноября 1919 г. 8 ноября в окрестностях города на лини фронта от Андреевки до Канкриновки произошло, наверное, самое крупное в истории гражданской войны сражение. Мы мало о нем знаем, потому что сражались с одной стороны – деникинцы, а с другой – махновцы, которые ценой немалой крови и нанеся противнику еще большие потери отстояли город. В.Белаш пишет, что в районе от села Степного до Миролюбовки белые потеряли до 7 тысяч зарубленными, в том числе 2500 всадников 2-й Терской дивизии. Такая вот миролюбовка получилась! Махновские пулеметчики нанесли большой урон противнику и возле Кичкасского моста, но в силу общего отступления от Мариуполя на правый берег Днепра, 11 ноября покинули Александровск. И вот что пишет Белаш: «В ночь на 11 ноября мы без боя очистили Александровский район окончательно, с Кичкасского моста были сняты рельсы и сожжен настил, вся Александровская флотилия была спущена вниз по Днепру на Никополь». Сняли рельсы и сожгли настил для того, чтобы отступавших махновцев не смогли преследовать бронепоезда и конница Деникина. Очевидно, деревянный настил горел хорошо, что и породило тот самый дым, о котором шла речь в начале абзаца. При этом огонь, естественно, не мог повредить металлические конструкции моста, но привел мост в негодность для использования. Вот почему через два месяца, в январе 1920 г., его никто не охранял и, тем более, никто не взрывал. В течение этих двух месяцев, в условиях нестабильной власти, когда местность занимали то деникинцы, то махновцы, его некому было ремонтировать. Отремонтировали его, по-видимому, при большевиках, весной-летом 1920 г.
Единственный исторический момент, когда взрыв Кичкасского моста махновцами был бы по крайней мере логичен, это декабрь 1920 г. После разгрома войск Врангеля в Крыму, в котором, кстати, участвовали и махновцы (корпус Семена Каретникова, в частности, 15 ноября 1920 г. занял Евпаторию), большевистское правительство в третий раз объявило махновцев вне закона. После тяжелых боев, выхода из окружения, в декабре 1920 г. РПАУ сделала рейд с левого на правый берег Днепра. Но вот свидетельство В.Белаша:
«Обезоружив кавдивизион в с.Варваровке 22-го декабря, армия по льду спокойно, соблюдая саженную дистанцию между тачанками и рядами всадников, переходит р.Днепр на правый берег и устремляется на Киевщину…» Из описания видно, что махновцы уходили на правобережье, переправившись через Днепр между селами Варваровка и Башмачка (оба – ныне в Днепрпетровской обл.), а это – примерно в 50 километрах севернее Кичкасского моста. И снова взорвать его у махновцев не было возможности. И снова в этом не было смысла. Не говоря уже о том, что на самом деле мост к тому моменту был взорван. Кем – читайте Павлова.
При этом хотелось бы, чтобы никто не искал в этом политического подтекста. И повреждение моста в ноябре 1919 г. махновцами, и взрыв его в сентябре 1920 г. большевиками были обусловлены конкретными боевыми условиями. Как правило, мосты взрывали, чтобы сохранить человеческие жизни.
От «инженера» инженеру человеческих душ
И все же было интересно, а как, собственно, появилась и получила такое широкое распространение, можно даже сказать, всенародное признание, версия о взрыве моста махновцами?
Прочтем отрывок из книги известного исследователя Л.И.Адельберга «Мосты Запорожья», написанную в 1980 г. и изданную в 2005 г:
«Полотно моста несколько раз взрывали отходившие на правобережье под натиском Красной Армии белогвардейцы и всевозможные банды. Однако самое серьезное разрушение было нанесено махновцами при их отступлении из Александровска в 1920 г. В 40 метровую пучину реки от взрыва в центре моста рухнул эшелон с медикаментами и боеприпасами. Кичкасский мост надолго вышел из строя.
Побывав на строительстве ДнепроГЭС А.М. Горький в очерке «По Союзу Советов» о Кичкасском мосте написал следующее:
«Мост висит над рекою на высоте не меньше 20 метров, но мне говорят, что он тоже окажется глубоко под водой. Очень трудно вообразить озеро такого объема и такой глубины, поднятое на эти холмы… Затем инженер рассказывает, что этот кружевной и точно взвешенный в воздухе мост был взорван бандитом Махно.
Взорвали неумело, посредине, а надо было рвать в пятке, с берега, тогда бы весь мост рухнул в Днепр.
Дикий «батько», наверно был бы крайне оскорблен убийственным пренебрежением, с которым говорят о его неумении разрушать мосты…»
После окончательного изгнания белобандитов всех мастей, появилась острая необходимость в налаживании железнодорожного сообщения по Екатерининской магистрали, а, следовательно, и восстановлению Кичкасского моста. За ходом всех работ связанных с восстановлением моста следил в то время нарком путей сообщения Ф.Э.Дзержинский.
29 мая 1921 г. на техсовещании под председательством наркома был рассмотрен специальный вопрос о ходе восстановления моста… И вот 14 сентября 1921 года, Кичкасский мост был восстановлен».
В общем, стало понятно, что «махновская» версия была вложена в уши пролетарского писателя №1 приставленным к нему инженером, который, очевидно, был компетентен, скорее, в других вопросах. А может быть, прав Андрей Тлустенко, и без политического креатива Ф.Э.Дзержинского тут не обошлось? Впрочем, Дзержинский был в городе в 1921 г., а Горький – в 1928. Одно несомненно, именно авторитет Буревестника способствовал тому, что на Несторе Махно было поставлено еще одно клеймо.
Александр Веревкин