Предлагаем вниманию читателей беседу со звездой первой величины советского и латвийского театра и кино, музыкантом Иваром Калныньшем. Встреча актера с запорожскими журналистами состоялась недавно в Риге. Недавно Ивару исполнилось 70!
– Ивар, если бы Вам на выбор предложили сыграть какого-то государственного либо общественного деятеля, историческую личность – чей образ выбрали бы?
– Черчилля мне не дадут, Сталина тоже. Вот на днях видел рекламу фильма о группе Queen – там кто-то Меркьюри играет. Какая-то неправда все-таки… Особенно когда артисты играют еще живых людей. Видел певца «под Пресли» – очень хр…я история вышла. Ну, и о политиках так далее. Другое дело – когда это какие-то древние люди. Тогда это воспринимаешь как сказку. Если говорить о ХХ-м веке – то все темы давно обсосаны, особенно военные. Скоро по телевизору «Штрафбат» покажут. Я смотрел рекламу: вот что-нибудь бы такое на военную тему – это, пожалуй, один из самых крутых фильмов. Там войны как бы и нет, вот такая психология.
Театр без границ
– В этом году исполняется 40 лет с выхода на экраны фильма «Театр», принесший Вам известность. А что такое театр в Вашей жизни? Когда все началось?
– Я только что приехал с Международного театрального фестиваля «Театр не знает границ». Посмотрел там ряд постановок, в том числе и Шекспира «Сон в летнюю ночь» – все через танец, без слов. Постановка студентов с Малой Бронной. Посмотрел короткометражки молодых кинематографистов. Мне кажется симпатичным, когда действительно нет границ – и как этим не заниматься?
– Каким видите развитие театрального искусства в Латвии? Сравните с советскими временами…
– Все идет в гору. Все ярче, талантливее, залы наполняются людьми. Но я уже двадцать лет не работаю в стационаре, поэтому до конца всего не знаю.
– Приглашают в проекты?
– Да, например, проект «Ежик в тумане» – по Козлову, спектакль, который идет на латышском и русском языках. Этот невиданный писатель, земля ему пухом, так и ушел не очень известным. Но его удивительные истории можно сравнивать с Экзюпери. Пару лет назад с этим музыкальным спектаклем мы были в Украине, показывали в разных городах. Все рассказы – о говорящих зверях. Я там играл Зайчика и туман. Так, немножко хулиганим – в нашем возрасте это возможно. Нас три актера.
– Где для Вас больше свободы: в кино или театре?
– Бери свободы столько, сколько сможешь нести. Так и в творчестве. Свободен тот, кто может быть свободным.
– Часто приходят предложения поработать за рубежом?
– Конечно, бывают гастроли, только что в Праге выступал, еще в Карловых Варах, Брно.
– Как отбираете материал, сценарий, соглашаетесь? Каким он должен быть? Или от режиссера зависит?
– Разные факторы играют роль. Наверное, в первую очередь, это компания – с кем, а потом уже – что. У меня есть один спектакль в Питере, наверное, будет еще один. С моими украинскими коллегами есть – тот же «Мастер и Маргарита»: правда, играем там редко. Там тоже такая собранная из разных городов и стран труппа – артисты съезжаются на один тур, и все. Поэтому все в таком движении, что однозначно ответить не могу.
– В начале карьеры как смотрели на различные предложения, как соглашались?
– В молодости работал в стационарной труппе рижского театра «Дайлес». Когда я еще состоял в труппе этого театра, было новое здание, построенное в 1977-м году. А старое здание уже тогда надо было ремонтировать. Но ремонтировать начали только сейчас. Еще когда я учился – мебель уже была обшарпанная, ее нужно было менять. Менять тоже собираются только сейчас. Так и происходит все с опозданием на 30-40 лет. Но, слава Богу, все выдержали, потолки на зрителей не обвалились.
– По поводу истории и независимости… В школе учили другому. Я говорил бабушке: ты рассказываешь мне одно, а в школе другому учат, где правда? Бабушка отвечала: правду я тебе рассказываю, а учись в школе хорошо.
– Как решились уйти из стационара и пойти своей дорогой?
– Устаешь как-то… Ведь артиста не спрашивают, хочет ли он играть Гамлета – Гамлета все хотят. А Розенкранца кто будет играть? Тебя никто не спрашивает. Приходишь, а там доска висит с расписанием – и так во всех театрах. Вот мы из старого театра перетащили еще специальную скамейку, стоявшую перед такой доской, где приказы директора висят. Артисты всегда приходят и смотрят: а чем осчастливили – Розенкранцем или Гамлетом, Гертрудой? И тогда от шока люди иногда присаживаются – на эту скамейку. А рядом еще туалет был. Туда тоже заходили подумать: а чем же еще худсовет осчастливит. Такая процедура надоедает. Поэтому я и не в театре. Не хотел тратить время на Гильденстерна. Поэтому занимаюсь только антрепризными проектами.
Казанова уходит в никуда
– В советские времена Ваша востребованность была колоссальной. Что изменилось сегодня?
– Время уходит, люди стареют. Остается все меньше материала, который ты можешь играть в своем возрасте. Уже не жду Ромео, Гамлета и даже Отелло, но кого-то еще, может быть, и можно… То ли придумывай сам. Как говорила моя бабушка, скоро лопатой по попе – и все. Бабушка по попе давно получила. В каком-то возрасте драматургия кончается. А какую-то немощь играть не хочется – не люблю я этого. Вот есть у Цветаевой трилогия о Казанове. В одной из книг Казанова после поцелуя молодой девушки уходит в никуда. Может, такую историю себе выбрать?
– Много ли в Вашей жизни сегодня кино?
– Недавно в Москве снимали киносериал с Чурсиной – «Чисто московское убийство». Такая немного с юмором история: в салонах красоты все время умирают какие-то люди. Это, оказывается, смешно. Я там играю персонажа, который немного помогает расследовать убийства. Жаль, что мой образ там никого не убивает. Он лишь путается под ногами других.
– В советские времена прибалтийское кино было явлением. А в современном латвийском кинозвезды Вашей величины могут себя реализовать в такой же степени?
– Наверное, кто-то реализует, но я не в процессе, больше рывками. Меня иногда жена берет с собой: выгуливает, чтобы не отстал от жизни. Например, на фестивали – посмотреть спектакли, в кино иногда ходим с детьми. Когда я дома.
– Что собой представляет латвийское кино сегодня?
– В этом году средств выделили очень немного на культуру. В связи со столетним юбилеем страны… Я не в курсе, что вообще сняли, но сняли довольно много. Какие-то молодые режиссеры появились. Пару картин видел – очень прилично сняли. Не знаю, как у них работает механизм возврата денег. Статистика там как-то не очень оптимистична. Кино – довольно дорогое удовольствие. Поэтому снимают малобюджетные короткометражки, и их немного. По общему метражу, может быть, то же самое, что в советское время снимали.
Когда-то Рижская киностудия снимала по 7-8 картин в год – организовать столько киногрупп позволяла мощность. Хватало транспорта, камер, осветителей, гримеров и так далее. Иногда не хватало артистов – тогда менялись другими киностудиями Советского Союза. Я тоже и на Довженко снимался, и в Одессе, на «Мосфильме», в «Ленфильме» и так далее. А поскольку сейчас киностудии не могут – телевидение какие-то шоу снимает – стоят никому не нужные павильоны. Вот Довженко что-то строил, какие-то дома. Самый большой павильон в Европе там, по-моему.
Сейчас нового никто не строит: все в интерьерах, в цифру перешли. Достаточно просто свет выставить. А можно и без света снимать. Совсем другая технология съемок. Это многое поменяло. Люди создали небольшие студии, в комнатах на квартирах, на своих машинах катаются. Снимают чуть ли не на телефон. Есть неплохие фотоаппараты, которые и видео могут снимать. Конечно, если снимается какой-то сериал или уже серьезная история, то там посложнее. Сейчас так много кинематографистов – каждый свою кошку, тещу снимает на телефон, и ему уже кажется, что он режиссер и оператор в одном лице.
Игра на сцене… Сейма
– Приглашают ли Вас к участию в разработке каких-то государственных программ, проектов в области культуры – учитывая ваш колоссальный опыт? В свое время Вы ведь даже депутатом Сейма избирались…
– Даже не помню, когда это было! Нет, мой опыт никому не нужен! Могу шутя об этом рассказывать. Конечно, это не так страшно – что-то ведь я делаю. Я музыкой занимаюсь – выпустил виниловый диск и CD. Поскольку никто меня не приглашает в этих мероприятиях участвовать – я сам участвую. Такие мои затеи. Мне нужен приказ со стороны министерства культуры, чтобы заниматься этим. Никого не жду. Накапливается во мне какая-то энергия – я выплескиваю это в такой форме.
– Как приняли решение стать депутатом – пригласили либо поняли, что можете что-то дать?
– Это были «дикие» 90-е годы. Я вообще аполитический типаж, не был в октябрятах, в пионерах, в комсомоле и в той единственной партии, которая была в советское время. Но это не мешало мне жить. Хотя в театре вызывали в отдел кадров – я тогда только что окончил учебу в консерватории – и спрашивают, почему не хочу дальше учиться в Университете марксизма-ленинизма. А я и не знал, что такой университет вообще существует. Отвечаю: очень хочу, слава Богу, что вы сказали об этом! И после такой моей неосторожной фразы нас, нескольких молодых артистов – сразу туда. Мы туда трижды сходили и поняли, что там те же лекторы, которые нам преподавали в консерватории – и там подрабатывают. Так что все это мы уже знали. Перестали ходить. А через три года пришел какой-то дядя и нам всем дал по диплому. Так что я – не простой человек. Тогда еще был членом профсоюза – платил 1% с зарплаты. И марочку «Динамо» приклеивали. Всегда, когда требовалось заполнить какую-либо анкету – всегда большими буквами писал, что окончил Университет марксизма-ленинизма.
Что касается участия в Сейме. Мне позвонили какие-то бывшие комсомольцы, сказали, что хотят создать Общество деловых людей, а я в эту компанию как-то бы неплохо вписался. Пришел посмотреть: половину людей знал – директора каких-то заводов, колхозов. В общем, хорошие хозяйственники. А в то время как раз создавалась многопартийная система. И мне стало интересно: как создаются законы, что это такое вообще. И вот это общество – а не партия – выставило своих кандидатов на выборах в городскую думу. Получили больше всех голосов! Решили: надо создавать политическую партию, вступить в парламент. И вот через полгода нашего общения и меня тоже включили в список. По ротации я попал в парламент, вместо депутата, который ушел в министры. Выдали мандат. Менее чем через год министерство ликвидировали и министр вернулся в парламент, а я – в семью.
В то время только закладывался новый фундамент культуры – фонд «Капитал». Я узнал, как это сделали эстонцы – и вышел с подобной инициативой. Смысл в том, что с каждого акциза, который приклеивался к бутылкам с алкоголем, сигаретам и кассетам, определенная доля должна идти в фонд культуры «Капитал». Для этого необходимо было собрать всех производителей и спросить, согласны ли они на «три копейки» поднять стоимость. Эта мелочь попадает в фонд, копится в течение года, хранится в швейцарском банке. И уже через год проценты можно делить по отраслям культуры.
Эта схема работает и до сих пор. Как-то зашел туда, чтобы оплатили коллеге дорогу. Говорят: напишите свою творческую историю. Я говорю, что лучше я сам оплачу – слишком долго будет. Это я к тому, как коротка память человеческая…
Без помощи «старшего брата»
– Что для Вас 100-летие независимости?
– Для нас это очень большой праздник. Хотя в России это не признают. А на Западе никогда не признавали, что мы – часть Советского Союза. В Америке существовало посольство, в котором можно было получить гражданский паспорт Латвии. А на дипломатических банкетах, когда представители СССР встречались с представителями Латвии – делали удивленное лицо: кто это такие? Эти люди сохранили и кассу – деньги той Латвии, которые использовали сейчас, когда необходимо было в 1991 году создавать дипломатическую систему, ремонтировать дома и так далее.
– Что нравится в сегодняшней Латви, и чего не хватает от Латвии времен Советского Союза?
– И тогда, и сейчас, чтобы прилично жить, всем надо работать. А с политической стороны: не стоит жить под юрисдикцией другой страны. Многое можно решать и без помощи «старшего брата».
– Чего ждете от нового парламента Латвии?
– Того же самого. Но это будет другая политика – молодые люди попали в парламент. Оттуда появятся и другие министры. Они должны создать коалицию, но пока не создали.
– Что для Вас изменилось со вступлением в ЕС?
– Хороший паспорт: могу уехать, куда хочу. Не надо идти к каким-то дяденькам, спрашивать, а можно я поеду в Стокгольм. Когда-то был такой пункт: а Вы морально устойчив? Я один раз задал встречный вопрос: а Вы, если задаете такой вопрос?
– Какими достижениями Латвии последних десятилетий можно гордиться?
– Самим словом «независимость» и тем, что за ним стоит. При Советском Союзе даже рецепты тортов следовало утверждать в Москве, строить домик с балконом или без. Когда строили новые кварталы, архитекторы плакали: хотели бы вот так, поинтереснее, а им – стройте, как в Челябинске и Киеве. Так же и в культуре: высокий худсовет указывал, что и как – мы их все время обманывали, хитрили. Это было даже интересно: не впрямую разговаривать с публикой, а так – какими-то знаками, аллегориями. Не приветствовалась советской властью джазовая музыка, фольклор. Что плохого? Оказывается, при импровизации нельзя предвидеть: скажут что-то личное – а партия? Поэтому свое личное пусть играют дома на своем саксофоне. А стихи? Сегодня пиши, какие хочешь, импровизируй на инструменте. Но сегодня и новый редактор – деньги.
Конкурс красоты между деревьями глуп
– Каков Ваш круг общения?
– В основном, с женой общаюсь, с детьми – они еще в школу ходят. Им еще учиться надо. Моя дочь от последних отношений учится во французском лицее. Там они довольно свободно говорят на французском и английском языках. Плюс латышский и русский.
– А что скажете об образовании в Латвии?
– Здесь есть хорошее образование, которое можно получить. Имеются всевозможные академии – технические вузы, университеты, медицинская академия, музыкальная, академия культуры. Это государственные – а есть еще и приватные: на русском или только на английском. Есть и школы, связанные с бизнесом.
– Ваше мнение о языковых законах? Подобный готовится и в Латвии…
– Это нормально, когда в России говорят на русском – не татарском или китайском. Но никому не запрещено говорить по-татарски не только в Казани. Но вряд ли стоит за государственные деньги обеспечивать школу китайцам, например. Для этого нужны приватные школы. Это не в ущерб. В мире нет ни одного места, где латыш может разговаривать по-латышски. Только Латвия. Эмиграция говорит на языках стран проживания.
– Современная Латвия комфортна для проживания?
– Думаю, да. Все стараются, чтобы так оно и было – всем гражданам и жителям комфортно и удобно.
– Будь Вы тем, от кого зависит принятие решений на самом высоком уровне – что бы изменили?
– Да ничего! Я за эволюцию, а не революцию. В природе все по-умному построено. Всевышний все видит. И не надо думать, что, вмешиваясь в какой-то процесс, мы сделаем лучше. Очень внимательно к этому относиться надо – как и к творчеству любого человека. Вот заходим в лес: там растут ели, сосны, березы, липы, дуб – кто из них лучше? Вот, давай: все под дуб сделаем – а ель? Конкурс красоты между деревьями глуп.
– Что бы пожелали землякам в канун столетия?
– Чтобы все жили счастливо, в благополучии. Чтобы любили то место, где живут. Чтобы жили дружно, могли созидать, творить и все это делать вместе.
Игры политиков – не для людей
– Украина Вашими глазами?
– Надо избавиться от всех проблем, которые мешают развитию. Кто ответит за убитых? Это больно… Страна прекрасна и своей природой, и людьми. И не дай Бог жить во времена перемен – как говорили предки. У нас также многие покидают Латвию. Это люди с руками и головами – строители, музыканты… Уезжают на какое-то время. Кто-то возвращается. Так и во всем мире постоянно мигрируют около 10% населения. Это нормально – важно, чтобы не было экономических беглецов.
Кстати, у меня приятель – прекрасный музыкант. Он уехал в Испанию, в Каталонию. Там он женился на украинке, семья живет в Барселоне. И поют гимн Каталонии, который написал латышский композитор Мартиньш Браунс.
– С кем из украинских артистов хотели бы сыграть?
– Со многими. Со многими и играл. Сейчас появилось много новых хороших артистов. Очень важен обмен. Поэтому замечательно, что вы приехали, интересуетесь нашим юбилеем.
– Как относитесь к событиям в Украине?
– Мы все переживаем за Украину. Никому не хочется, чтобы это стало территорией «горячей точки». Кому-то шикарно, когда на своей территории есть «горячая точка», когда можно пострелять по живому. Это как Чеченская война, когда вопрос можно было бы решить за полчаса, а длится 10 лет. Будем надеяться, что это не испортит ни экономику, ни отношения между людьми и так далее. Это очень непростые игры политиков – они не для людей ведутся. Не во имя какого-то прогресса.
– А что, по-Вашему, необходимо предпринять латвийским дипломатам для сближения и более эффективного взаимодействия наших стран?
– Я бы хотел, чтобы было больше информации. Я много катаюсь, объездил всю Украину, был почти во всех городах – и не один раз. У меня там много друзей и коллег. И даже как-то ощущаю происходящее. А большинству людей не хватает такой информации. Поэтому необходим и культурный обмен, и совместные бизнес-проекты и так далее. За этим будущее наших отношений.
