– Владимир Павлович, с каким настроением встретили приход весны?
– Посевы выглядят неважно, запас влаги – небольшой, так как за зиму не накопилась. Поэтому перспективы безрадостные, ну, и настроение соответствующее. Под подозрением оказались озимая пшеница, рапс и ячмень, которые пришлось пересеять. А это тысяча гектаров из имеющихся в фермерском хозяйстве 1700, что составляет более пятидесяти процентов от общей площади сельхозугодий. Понесли большие затраты, однако радует и обнадеживает то, что на всех пересеянных площадях получены всходы.
– Земли у вас богарные?
– Да! Поэтому приходится надеяться на подсолнечник, который (нас стараются в этом убедить!) не следует сеять. А что, скажите, делать в сложившейся ситуации, как поступить? Да, хотим посеять горох, однако, опять-таки, если дождей не будет, урожая не получишь, что, собственно, и произошло в прошлом году. Выращивание практически любой яровой культуры, тем более в нашей климатической зоне, сопряжено с большим риском.
– Поэтому без орошения просто не обойтись?
– Однако в решении этой наболевшей проблемы без государственной поддержки, основанной на общегосударственной программе с учетом специфики и ситуации буквально каждого района, не обойтись. Это должен быть всеукраинский проект, подкрепленный необходимым финансированием. Как и экономически обоснованной ценовой политикой на сельхозпродукцию. Проблема состоит и в том, что цена на зерновые как была установлена еще в уборочную страду, таковой и осталась по сей день. А цены на минеральные удобрения, например, растут, как на дрожжах. Причины – субъективные и объективные, связанные, например, с подорожанием газа, ГСМ, электроэнергии. А сельхозпроизводитель, в конечном итоге, остается один на один с навалившимся, постоянно растущим ценовым беспределом. Между тем, цены на сельхозпродукцию государство почему-то фиксирует, блокирует экспорт. В такой зачастую непредвиденной ситуации делать крупные денежные вложения, скажем, в орошение – весьма опрометчиво, слишком рискованно. И опасно вдвойне, если доведется при этом воспользоваться банковским кредитом.
– Общая площадь сельхозугодий ФХ “Виктория”?
– 1700 гектаров, которые мы арендуем у пайщиков. Как ни парадоксально, но государство требует, чтобы сельхозпредприятия делали заказы в землеустроительных организациях на разработку севооборотов. Хотя у нас, например, работает агроном с высшим специальным образованием, который в состоянии, к тому же, досконально зная специфику наших земельных угодий, наилучшим образом справиться с этим. Так нет же! Нас буквально заставляют сделать официальный заказ, заплатив порядка 150 тысяч гривен. Ладно, заказали севооборот. А что дальше делать, если посевы то ли вымерзли, то ли засохли?
– Куда “прилепить” этот севооборот?
– И опять же, если сеять, поступая разумно, нарушаешь этот “пресловутый” севооборот…
– Администрирование жесткое?
– Отвечу так: не настолько успешно идут дела в нашем агропромышленном комплексе, чтобы предъявлять к нему такие чиновничьи требования. Бывая на сельскохозяйственных выставках, в том числе и международных, убеждаешься, что за рубежом никаких препятствий аграрному сектору не ставят, а напротив, прислушиваются к мнению аграриев, делая (не на словах) все возможное для того, чтобы был получен максимальный урожай.
– У нас же, извините, “доят” сельхозпроизводителя, совершенно не стесняясь в подходах и методах, чаще всего, ориентируясь на благополучие чиновников, посредников, кого угодно, но только не тех, кто проливает пот на полях и фермах…
– К величайшему сожалению. А в той же Европе, содружество с которой ярко афишируется, аграриям разрешают делать все то, что не запрещено законом, веря в их инициативу, мастерство, предприимчивость. По крайней мере, о введении обязательных заказов на разработку севооборотов там, мягко говоря, и не помышляют. У нас же обязывают платить за разработку каждого гектара, а представьте, во что это выльется таким крупным сельхозпредприятиям, как ПАО “Племзавод “Степной”?
– Так ведь это – самые настоящие поборы?
– С чьей-то “легкой” чиновничьей руки. К тому же, в крупных сельхозпредприятиях работает по несколько агрономов, как правило, опытных, заинтересованных в получении высоких урожаев. Так неужели они самостоятельно не разберутся в севооборотах? На крайний случай, можно пригласить опытного консультанта-специалиста, способного дать научно обоснованные рекомендации.
– Которые, быть может, есть необходимость утвердить в соответствующей инстанции?
– Только и всего. Однако аграриев обязывают заказывать проекты севооборотов. Допустим, в Запорожье или Киеве. Так неужели там лучше знают, что, где и когда целесообразно сеять?
Помощи никакой, а контроль – едва ли не тотальный: и по охране труда, и по соцстрахованию. И так далее, и тому подобное. Проверяющих – предостаточно. Безусловно, в целом – это дело нужное – нас следует держать под контролем, точнее – в определенных государственных рамках. Но без явных перегибов. А вот большого, пристального внимания к проблемам сельхозпроизводства – не видно, как говорится, в упор. На телевидении сплошные развлекательные программы. Никто не говорит с экранов о том, что нужны решительные меры – почти половина посевов в Украине вымерзла, надо создавать спецкомиссии, определять потери, размер остро необходимой помощи. Ведь может, кто-то оказался в тупиковой ситуации. Надо криком об этом кричать и на радио, телевидении, в других средствах массовой информации…
– А людей с утра до позднего вечера буквально “зомбируют” увеселительными программами. Может сложиться впечатление, что живем в благополучной державе, всюду порядок, нет ни малейшего повода для беспокойства?
– На самом деле проблемы на каждом шагу. Их следует решать сообща, а не выискивать лазейки для безбедного существования тех, кто уютно чувствует себя в комфортных кабинетах. В Германии, в частности, аграрии систематически получают государственные денежные дотации, а у нас – упреки. Мол, никто вас не заставляет, это ваш бизнес, есть желание работать в селах, образно говоря, – флаг в руки. Если так ставится вопрос, то тогда стоит просить об одном: “Господа хорошие, не мешайте работать! Не суйте нос в ценообразование, не ограничивайте экспорт сельскохозяйственной продукции”…
– По каким ценам реализовывали зерно?
– По 1700 гривен, хотя в самом начале жатвы “Нибулон” поставил цену 1900 гривен.
– Видимо, тут же кто-то “подкорректировал”?
– Такая цена сохраняется по сегодняшний день, что чуть-чуть перекрывает затраты сельхозпроизводителя. Зато стоимость земли сельхозназначения возросла в 1,7 раза… И здесь надо искать выход, чтобы иметь возможность вести расчеты с пайщиками, просто хозяйствовать на земле. А ведь, будем откровенны, многие пайщики без малейшего усилия, подчас даже не работая в сельскохозяйственном производстве, стали владельцами земли.
– Подчас не зная, где их паи находятся, как назывался совхоз, так как получили землю в наследство.
– Именно. А тут – засуха, посевы – вымерзли, а стоимость земли увеличилась, надо увеличивать арендную плату. Как следствие, уплата подоходного налога и так далее. Да и за севообороты плати… В противном случае, последуют штрафные санкции…
– К тому же, оперативно?
– Четко, регламентированно…
– Вы работаете на фиксированном налоге?
– Да! У нас была льгота по транспортному налогу, так как техосмотр сельхозтехники не проводился. Сегодня этот налог введен в стоимость дизтоплива, которое используется для работы тракторов на полях. Получается, надо и здесь переплачивать.
Слава Богу, что в свое время был введен фиксированный налог для сельхозпредприятий, который по сей день действует. Можно вспомнить какие-то компенсации по минеральным удобрениям, по посеву озимой пшеницы, а за последние десять лет – “тишь и благодать”. Село предоставлено само себе. Мы не просим у державы помощи, сделайте лишь на милость так, чтобы в аграрном секторе стало поменьше всевозможных “регулировщиков”. Надо, напротив, заинтересовывать людей, чтобы у них не иссякло желание работать на земле. Зато правительственных деклараций – на всю Европу хватит с избытком: еще не посеяли, а уже “кричат” о рекордных урожаях, утверждая, что хлеб не будет дорожать. А все происходит с точностью до наоборот… Все дорожает, и хлеб в том числе.
– А льготные банковские кредиты?
– Под 25 процентов годовых, – пожалуйста. Но ведь долг платежом красен. А тут если не одно, то другое: начинается посевная – топливо дорожает, пора вести подкормки посевов – всплеск цен на минеральные удобрения. Такое впечатление, будто кто-то преднамеренно это делает.
– Нужно ли вводить продажу земли?
– Только делать это нужно цивилизованно. На мой взгляд, необходимо, чтобы государство выкупило землю, а затем отдавало ее в аренду тем, кто хочет и умеет (!) эффективно на ней работать, имея профильное образование. Думается, такое просто нереально, так как у государства просто нет необходимых денежных средств. Есть и другие опасения: если государство скупит земли, то, скажите, где гарантии, что оно оформит с нами, сельхозпроизводителями, договоры аренды? У нас почему-то отдают предпочтение крупным холдингам, корпорациям, не ставя таким образом ни во что фермеров. По-моему, уже в Украине есть несколько холдингов, имеющих по 300 тысяч гектаров пашни. А у фермера, который успешно работает на пятистах гектарах, заберут их в пользу какого-то аграрного магната, то есть твердых гарантий – нет. В моем понимании, государство должно думать о своем народе, о каждом из нас, уметь надежно защищать права людей, ни при каких обстоятельствах не предавать. Плохо, что нет уверенности в завтрашнем дне. Мы, например, выкупили у пайщиков имущество, которое, образно говоря, разбросано по всем полям вдали от населенных пунктов. А вдруг завтра кто-то скупит землю, куда девать имущество, если оно покупателю не нужно? Мы купили ферму, отремонтировали ее. А дальше что? Неопределенность и проблемы…
– Давайте все же верить в благоразумие власти.
– Больше ничего не остается.
